Folkvang

Eсть книги, для которых простое "понравилось" явно слишком бледно. Это одна из них.

Я благодарна своим друзьям на лайвлиб за знакомство с этим автором. Так я бы еще очень долго, а возможно вообще никогда, не узнала бы о такой потрясающей книге. Потрясающей в самом буквальном смысле этого слова. Она будоражит эмоции, тревожит, не дает о себе забыть. Я чувствовала себя сродни Ричарду в этой горячечной жажде. В стремлении вернуться, вновь прикоснуться к миру, который существует лишь в твоем воображении. И в пронзительной реальности этого мира есть что-то действительно наркотическое.

Может быть все дело в том, что "Дом на берегу" идеально вписался в мое эмоциональное состояние, отразил мои потаенные мечты. О! Какой историк не мечтает хоть посмотреть на то, о чем во всех исторических трудах пишется "мы так и не узнаем, как было на самом деле". А так хочется знать! Знать: что же было? Как дорого я бы дала за то, чтобы оказаться, пусть и бесплотным свидетелем, драмы в Угличе. Следовать за первым Лжедмитрием, пока он еще не стал таковым. Увидеть, кого похоронили под плитой старой лестницы в Тауэре, действительно ли это были несчастные тауэрские принцы, или все же их дядя не стал брать грех на душу. Постоять в приделе церкви Вознесения в 1774 году, или же в Перовской церкви в 1742. Посмотреть как выглядела княгиня Ольга, увидеть своими глазами кремль Дмитрия Донского, пройтись по плитам Десятинной церкви в Киеве. Или шагнуть дальше. Просмотреть на Сунгирь, присесть у огня на Дьяковом городище, своими глазами посмотреть на то, для чего строили Стоунхендж... да мало ли в истории того, на что я мечтаю взглянуть! Пусть не прикоснуться, но хотя бы видеть?

Ричард не мог выбирать. Он раз за разом возвращался на шесть веков в прошлое и оставался лишь в маленькой долине в Корнуолле. Все древние поместья тогдашней знати в современном мире стали простыми фермами без намека на знатность их прежних владельцев. Эти постоянные путешествия по долине, то в двадцатом веке, то в четырнадцатом, попытки состыковать прошлое и настоящее, поиски остатков знакомых имений, имен, названий... Это почти детективное расследование и полная невозможность вмешаться. Случайный гость, дух из другого мира, он обречен быть лишь зрителем разворачивающейся жизненной драмы. Но не безучастным, нет. Даже отдавая себе отчет в том, что все участники происходящих событий мертвы уже больше шести веков, он не может избавиться от сочувствия, сопереживания. Он проникается их жизнью настолько, что начинает переносить ее в свою.

И тут уж отчетливее проступает собственная драма. Проблемы в семье, жизненное распутье. Все это раздражает еще больше, поскольку отвлекает от такого притягательного мира прошлого. Такого отличного от скучной и унылой повседневности. Флер романтики окрашивает это в общем-то грубое и жестокое время в глазах подглядывающего сквозь столетия. Для Ричарда этот мир лишен повседневных забот. В нем жила прекраснейшая женщина, любовь к которой столь возвышенна, как никогда не будет к той, что с тобой рядом. И разве может быть любовь более платоническая, чем к женщине, умершей за шестьсот лет до твоего рождения? Путешествия в пошлое затягивают как наркотик. И, как всякий наркотик, они опасны. Иногда смертельно опасны.

Напоследок хочется только добавить, что я согласна с одним из рецензентов на лайвлиб в том, что оформителю серии руки оторвать надо. Эта конфетно-гламурно-девочковая обложка абсолютно не подходит для полного драматизма и накала повествования. Столь же далекого от этакой cosmogirl, как Ричард был далек от Изольды и Роджера.